Неточные совпадения
— Пусти, пусти, поди! — заговорила она и вошла
в высокую дверь. Направо от двери стояла
кровать, и на
кровати сидел, поднявшись, мальчик
в одной расстегнутой рубашечке и, перегнувшись тельцем, потягиваясь, доканчивал зевок.
В ту минуту, как губы его сходились вместе, они сложились
в блаженно-сонную улыбку, и с этою улыбкой он опять медленно и сладко повалился назад.
Он
сидел на
кровати в темноте, скорчившись и обняв свои колени и, сдерживая дыхание от напряжения мысли, думал. Но чем более он напрягал мысль, тем только яснее ему становилось, что это несомненно так, что действительно он забыл, просмотрел
в жизни одно маленькое обстоятельство ― то, что придет смерть, и всё кончится, что ничего и не стоило начинать и что помочь этому никак нельзя. Да, это ужасно, но это так.
Свеча опять была зажжена. Она
сидела на
кровати и держала
в руке вязанье, которым она занималась последние дни.
Одно утро захожу к ним — как теперь перед глазами: Бэла
сидела на
кровати в черном шелковом бешмете, бледненькая, такая печальная, что я испугался.
В темном, холодном карцере не было ни
кровати, ни стола, ни стула, так что посаженный
сидел или лежал на грязном полу, где через него и на него бегали крысы, которых
в карцере было очень много и которые были так смелы, что
в темноте нельзя было уберечь хлеба.
«Что с ним?» — мельком подумал Митя и вбежал
в комнату, где плясали девки. Но ее там не было.
В голубой комнате тоже не было; один лишь Калганов дремал на диване. Митя глянул за занавесы — она была там. Она
сидела в углу, на сундуке, и, склонившись с руками и с головой на подле стоявшую
кровать, горько плакала, изо всех сил крепясь и скрадывая голос, чтобы не услышали. Увидав Митю, она поманила его к себе и, когда тот подбежал, крепко схватила его за руку.
Та же комната,
в которой до сих пор
сидели, была к тому же и тесна, разгорожена надвое ситцевою занавеской, за которою опять-таки помещалась огромная
кровать с пухлою периной и с такими же ситцевыми подушками горкой.
Я отвел ему маленькую комнату,
в которой поставил
кровать, деревянный стол и два табурета. Последние ему, видимо, совсем были не нужны, так как он предпочитал
сидеть на полу или чаще на
кровати, поджав под себя ноги по-турецки.
В этом виде он напоминал бурхана из буддийской кумирни. Ложась спать, он по старой привычке поверх сенного тюфяка и ватного одеяла каждый раз подстилал под себя козью шкурку.
В заключение, когда настало время спать, матушка при себе велела горничной уложить «кралю» на ночь и довольно долго
сидела у ней на
кровати, разговаривая шепотом.
Только уже совсем вечером, когда все улеглись и
в лампе притушили огонь, с «дежурной
кровати», где спал Гюгенет, внезапно раздался хохот. Он
сидел на
кровати и хохотал, держась за живот и чуть не катаясь по постели…
Раз ночью Харитина ужасно испугалась. Она только что заснула, как почувствовала, что что-то
сидит у ней на
кровати. Это была Серафима. Она пришла
в одной рубашке, с распущенными волосами и, кажется, не понимала, что делает. Харитина взяла ее за руку и, как лунатика, увела
в ее спальню.
Галактион накинул халат и отправился
в контору, где временно помещен был Харитон Артемьич. Он
сидел на
кровати с посиневшим лицом и страшно выкаченными глазами. Около него была одна Харитина. Она тоже только что успела соскочить с постели и была
в одной юбке. Плечи были прикрыты шалью, из-под которой выбивалась шелковая волна чудных волос. Она была бледна и
в упор посмотрела на Галактиона.
В Андрее-Ивановском я видел чрезвычайно красивую татарку 15 лет, которую муж купил у ее отца за 100 рублей; когда мужа нет дома, она
сидит на
кровати, а
в дверь из сеней смотрят на нее поселенцы и любуются.
Петру Лукичу после покойного сна было гораздо лучше. Он
сидел в постели, обложенный подушками, и пил потихоньку воду с малиновым сиропом. Женни
сидела возле его
кровати; на столике горела свеча под зеленым абажуром.
Сидя на краю
кровати, она и другая девица, Зоя, высокая, красивая девушка, с круглыми бровями, с серыми глазами навыкате, с самым типичным белым, добрым лицом русской проститутки, играют
в карты,
в «шестьдесят шесть».
Двоюродные наши сестрицы, которые прежде были
в большой милости,
сидели теперь у печки на стульях, а мы у дедушки на
кровати; видя, что он не обращает на них никакого вниманья, а занимается нами, генеральские дочки (как их называли), соскучась молчать и не принимая участия
в наших разговорах, уходили потихоньку из комнаты
в девичью, где было им гораздо веселее.
Наконец комары буквально одолели нас, и мы с матерью ушли
в свою комнату без дверей и окон, а как она не представляла никакой защиты, то сели на
кровать под рединный полог, и хотя душно было
сидеть под ним, но зато спокойно.
Когда я проснулся, было уже очень поздно, одна свечка горела около моей
кровати, и
в комнате
сидели наш домашний доктор, Мими и Любочка. По лицам их заметно было, что боялись за мое здоровье. Я же чувствовал себя так хорошо и легко после двенадцатичасового сна, что сейчас бы вскочил с постели, ежели бы мне не неприятно было расстроить их уверенность
в том, что я очень болен.
У задней стены стояла мягкая, с красивым одеялом,
кровать Еспера Иваныча:
в продолжение дня он только и делал, что, с книгою
в руках, то
сидел перед столом, то ложился на
кровать.
Тот пошел. Еспер Иваныч
сидел в креслах около своей
кровати: вместо прежнего красивого и представительного мужчины, это был какой-то совершенно уже опустившийся старик, с небритой бородой, с протянутой ногой и с висевшей рукой. Лицо у него тоже было скошено немного набок.
Она ушла
в угол, где стояла
кровать, закрытая ситцевым пологом, и Андрей,
сидя у стола, долго слышал теплый шелест ее молитв и вздохов. Быстро перекидывая страницы книги, он возбужденно потирал лоб, крутил усы длинными пальцами, шаркал ногами. Стучал маятник часов, за окном вздыхал ветер.
И газета из рук — на пол. А я стою и оглядываю кругом всю, всю комнату, я поспешно забираю с собой — я лихорадочно запихиваю
в невидимый чемодан все, что жалко оставить здесь. Стол. Книги. Кресло. На кресле тогда
сидела I — а я внизу, на полу…
Кровать…
Я
сидел на полу возле
кровати — какой отчаянно-холодный пол —
сидел молча. Мучительный холод снизу — все выше, все выше. Вероятно, такой же молчаливый холод там,
в синих, немых междупланетных пространствах.
Когда Ромашов вошел
в мертвецкую, два человека
сидели на
кроватях у изголовий, около окна.
Когда он пришел домой, то застал Гайнана
в его темном чулане перед бюстом Пушкина. Великий поэт был весь вымазан маслом, и горевшая перед ним свеча бросала глянцевитые пятна на нос, на толстые губы и на жилистую шею. Сам же Гайнан,
сидя по-турецки на трех досках, заменявших ему
кровать, качался взад и вперед и бормотал нараспев что-то тягучее и монотонное.
Владимир Ефимович
сидит в нижнем белье на
кровати, снимает сапог и, краснея от усилия, говорит сердито и сонно: «Мне, знаешь, Шурочка, твой Ромашов надоел вот до каких пор.
Ромашов отворил дверь.
В лампе давно уже вышел весь керосин, и теперь она, потрескивая, догорала последними чадными вспышками. На
кровати сидела неподвижная женская фигура, неясно выделяясь
в тяжелом вздрагивающем полумраке.
Я уже не спала одну ночь, ухаживая за матушкой,
сидела у ее
кровати, подносила ей питье и давала
в определенные часы лекарства.
Жилище батарейного командира, которое указал ему часовой, был небольшой 2-х этажный домик со входом с двора.
В одном из окон, залепленном бумагой, светился слабый огонек свечки. Денщик
сидел на крыльце и курил трубку. Он пошел доложить батарейному командиру и ввел Володю
в комнату.
В комнате между двух окон, под разбитым зеркалом, стоял стол, заваленный казенными бумагами, несколько стульев и железная
кровать с чистой постелью и маленьким ковриком около нее.
Сидя в этой уютной комнатке, обитой голубыми обоями, с диваном,
кроватью, столом, на котором лежат бумаги, стенными часами и образом, перед которым горит лампадка, глядя на эти признаки жилья и на толстые аршинные балки, составлявшие потолок, и слушая выстрелы, казавшиеся слабыми
в блиндаже, Калугин решительно понять не мог, как он два раза позволил себя одолеть такой непростительной слабости; он сердился на себя, и ему хотелось опасности, чтобы снова испытать себя.
Учить лекции и делать чертежи приходилось
в спальне,
сидя боком на
кровати и опираясь локтями на ясеневый шкафчик, где лежали обувь и туалетные принадлежности.
Не однажды он уговаривал меня намазать ей, сонной, лицо ваксой или сажей, натыкать
в ее подушку булавок или как-нибудь иначе «подшутить» над ней, но я боялся кухарки, да и спала она чутко, часто просыпаясь; проснется, зажжет лампу и
сидит на
кровати, глядя куда-то
в угол. Иногда она приходила ко мне за печку и, разбудив меня, просила хрипло...
— Защитушка ты моя — что бы я делала без тебя! — укрепляя его ощущение силы и власти, бормотала Палага,
сидя на
кровати в одной рубахе, словно прозрачная на тёмном фоне одеяла.
…Ночь. Лампа зачем-то поставлена на пол, и изо всех углов комнаты на её зелёное пятно, подобное зоркому глазу Тиунова, сердито и подстерегающе смотрит тёплая темнота, пропахнувшая нашатырём и квашеной капустой. Босый, без пояса, расстегнув ворот рубахи, на стуле
в ногах
кровати сидит Максим, то наклоняя лохматую голову, то взмахивая ею.
— Стипендию учредить! — заревел он с яростью. — Таковский чтоб учредил! Небось сам рад сорвать со всякого встречного… Штанишек нет, а туда же,
в стипендию какую-то лезет! Ах ты лоскутник, лоскутник! Вот тебе и покорил нежное сердце! А где ж она, родительница-то? али спряталась? Не я буду, если не
сидит где-нибудь там, за ширмами, али под
кровать со страха залезла…
Я спал крепко, без снов. Вдруг я почувствовал, что на мои ноги налегла десятипудовая тяжесть. Я вскрикнул и проснулся. Был уже день;
в окна ярко заглядывало солнце. На
кровати моей, или, лучше сказать, на моих ногах,
сидел господин Бахчеев.
«Помните, — писал он ему недавно, — что вы мне сказали
в ту ночь, когда стал известен брак бедной Елены, когда я
сидел на вашей
кровати и разговаривал с вами?
(Прим. автора.)] сверх рубашки косоворотки,
в туфлях на босую ногу; подле него пряла на самопрялке козий пух Арина Васильевна и старательно выводила тонкие длинные нити, потому что затеяла выткать из них домашнее сукно на платье своему сыночку, так чтоб оно было ему и легко, и тепло, и покойно; у окошка
сидела Танюша и читала какую-то книжку; гостившая
в Багрове Елизавета Степановна присела подле отца на
кровати и рассказывала ему про свое трудное житье, про службу мужа, про свое скудное хозяйство и недостатки.
Сон не умирил его духа, не разгладил морщин на крутом его лбе; мрачен
сидел он несколько времени поперек своей
кровати и вдруг крикнул: «Мазан!..» Мазан давно лежал на двери, смотрел
в щелку и, по обыкновению, сопел без милосердия.
Рассказывал им за меня всё Постельников, до упаду смеявшийся над тем, как он будто бы на сих днях приходит ко мне, а я будто
сижу на
кровати и говорю, что «я дитя кормлю»; а через неделю он привез мне чистый отпуск за границу, с единственным условием взять от него какие-то бумаги и доставить их
в Лондон для напечатания
в «Колоколе».
Прямо против дверей стояла высокая
кровать с штофным пологом; кругом ее, на небольших скамейках,
сидели Власьевна и несколько ближних сенных девушек; одни перенизывали дорогие монисты из крупных бурмитских зерен, другие разноцветными шелками и золотом вышивали
в пяльцах.
Андрей Ефимыч
сидел на
кровати Ивана Дмитрича и ждал. Но прошло с полчаса, и вместо Хоботова вошел
в палату Никита, держа
в охапке халат, чье-то белье и туфли.
В комнате стоят
кровати, привинченные к полу. На них
сидят и лежат люди
в синих больничных халатах и по-старинному
в колпаках. Это — сумасшедшие.
Костылев(осторожно подвигаясь к двери
в комнату Пепла). Сколько ты у меня за два-то рубля
в месяц места занимаешь!
Кровать… сам
сидишь… н-да! На пять целковых места, ей-богу! Надо будет накинуть на тебя полтинничек…
По случаю праздника все приказчики были дома и
сидели у себя на
кроватях в ожидании обеда.
У Ильи сжалось сердце от неприятного предчувствия. Желание уйти из этого дома, где он всё знал и ко всему привык, вдруг исчезло, комната, которую он не любил, теперь показалась ему такой чистой, светлой.
Сидя на
кровати, он смотрел
в пол, и ему не хотелось одеваться… Пришёл Яков, хмурый и нечёсаный, склонил голову к левому плечу и, вскользь взглянув на товарища, сказал...
Она
сидела на моей
кровати вместе с другими и все время, ни на кого не обращая внимания, мурлыкала чуть слышно арию Офелии. А Вася из уголка с дивана глядел на нее влюбленными глазами. Я только тут и узнал, что Вольский
в свой бенефис ставит «Гамлета».
Когда Фома, отворив дверь, почтительно остановился на пороге маленького номера с одним окном, из которого видна была только ржавая крыша соседнего дома, — он увидел, что старый Щуров только что проснулся,
сидит на
кровати, упершись
в нее руками, и смотрит
в пол, согнувшись так, что длинная белая борода лежит на коленях, Но, и согнувшись, он был велик…
Пройдя через две небольшие комнаты, хозяйка отворила потихоньку дверь
в светлый и даже с некоторой роскошью убранный покой. На высокой
кровати, с ситцевым пологом,
сидел, облокотясь одной рукой на столик, поставленный у самого изголовья, бледный и худой, как тень, Рославлев. Подле него старик, с седою бородою, читал с большим вниманием толстую книгу
в черном кожаном переплете.
В ту самую минуту, как Зарецкой показался
в дверях, старик произнес вполголоса: «Житие преподобного отца нашего…»
Больная не заметила, что Полина вошла к ней
в комнату. Облокотясь одной рукой на подушки, она
сидела, задумавшись, на
кровати; перед ней на небольшом столике стояла зажженная свеча, лежал до половины исписанный почтовый лист бумаги, сургуч и все, что нужно для письма.